Тристан-да-Кунья: Рассекая Волны

“…Психическая жизнь человека – вот спецэффекты Догмы”. Кирилл Разлогов, ведущий т/п "Культ кино"
“…Все исландцы – шизофреники”. Главный герой фильма “Ангелы Вселенной”
“…В какой-то момент актеры просто выпустили наружу своих идиотов и перестали играть. И никакая Догма уже не была им нужна”. Ларс фон Триер, о съемке фильма «Идиоты»

Проект
Тристан-да-Кунья
(Рассекая Волны)

Вместо предисловия

        Любите ли вы кино?
        Любите? А! Прекрасно! Тогда вы, должно быть, слышали о Ларсе фон Триере, который вовсе даже и не фон, и которого в последние 10 лет почему-то очень полюбили кинокритики? И, если мне совсем уж повезло, может быть, даже слышали о Догме-95, движении его и его друзей за чистоту кино от технического лоска?
        Не любите? Ну и фиг бы с ним.
        Наверное, тогда вы любите живые ролевые игры? Любите, я знаю, иначе вы бы это не читали! :) Но тогда вы, наверное, слышали о Догме-99, движении опять-таки скандинавов за чистоту РИ от адндятины? Как! И о ней не слышали? Ну, тогда почитайте где-нибудь в Инете. Господин Семенов сделал доброе дело, и перевел ее на русский язык. Зачем? Ее ведь так никто и не понял...
        Ну и нафига?

        Зачем мы смотрим кино? Зачем мы играем в РИ?
        Был такой очень мудрый ответ: чтобы найти и обрести себя.
        Но почему мы ищем себя не там, где потеряли, а там где светлее: под фонарем фэнтези, крестовых походов, постъядерных катаклизмов, пошлых водевилей?
        Потому что - страшно. Страшно найти. Лучше бесконечно долго ходить кругом желанной цели и мечтать о ее достижении, при этом надеясь никогда ее не достичь.

        Все мы люди. Все мы идиоты.
        Поэтому только если кто-то насильно установит нам правила – будь собой, не дай себе засохнуть – мы можем из-под палки по-мазохистски притвориться – «вот, наконец-то я могу расслабиться и быть самим собой». Но стоит убрать правила – как все возвращается на круги своя. Ведь в обществе нужно не быть собой.
        Догмы дают такие правила. Не смей притворяться! Не смей говорить красивые слова! Не смей быть лучше, чем ты есть!
        И тогда все получается правдиво. Тогда мы сами начинаем верить в то, что видим и делаем. И поэтому становимся свободны.
        Но Догма кончается – и кончается свобода. Значит, это не была свобода?
        Пфф! Естественно! Ведь были Правила Догмы!
        Но как избавиться от них?

        Как обрести свободу? Не ту, за которую воюют борцы за избирательные права для племени мумба-юмба или Бриджит Бардо, Великая Защитница Плюшевых Песиков. Не «право избирать и быть избранным».
        Свободу внутри.
        И тогда мы найдем себя.

        Но ведь вопрос о том, как ее обрести, так и не был отвечен?!
        Увы.
        Но:
        А вдруг получится на этот раз?
        В этой заранее обреченной на провал попытке я и предлагаю вам проект, хмм, живой ролевой игры «Тристан-да-Кунья: Рассекая Волны».

Что?

        Зачем изобретать велосипед и пытаться изобрести что-то свое? У нас уже есть Догмы-95 и 99. Уж сколько ими всего пережевано! Поэтому сэкономим наше время за счет общего качества, и займемся наглым плагиатом с плагиата (ибо киносюжеты – в свою очередь плагиат с сюжетов литературных, а те, в свою очередь – плагиат четырех вечных сюжетов).
        Сыграем в ролевую игру по фильму.
        Какому?
        Понятия не имею. Их слишком много. Да и к Догме-95 они отношения, в общем-то, имеют далеко не все. Это «Рассекая волны», «Европа» и «Королевство» Ларса фон Триера. Скандинавский, но не догматичный «Ангелы Вселенной» Фридрика Тора Фридрикссона. Европейские «Любовники» Жана-Марка Барра. Французские «Криминальные любовники» и «Крысятник» Франсуа Озона, «Голубая бездна» Люка Бессона. Американские «Шоссе в никуда» и «Синий бархат» Дэвида Линча. И даже, фи, телесериалы – «Твин Пикс», того же самого Дэвида Линча. Да мало ли что еще, в конце концов.
        Что общего между этими фильмами?
        Понятия не имею.
        Какое отношение сюжеты этих фильмов будут иметь к сюжету игры?
        Никакого.
        Важны идеи, мысли, образы, настроения, ощущения.
        Из них я и предлагаю нам попробовать собрать единый коллаж – ролевую игру.

        Здесь не будет фантазии. Только цитаты, и ничего, кроме цитат.
        Здесь не будет сотворчества. Картинку паззла порежу на куски я. Захотите ли вы собрать получившийся паззл – не мое дело.
        Здесь не будет красивых отыгрышей. Какое дурацкое слово – отыгрыш. Хуже этого слова – только слово «кофточка». Прислушайтесь, как по-дурацки это слово звучит: «кофточка, кофтоська, кофьтська» Долой красоту отыгрыша! Да здравствует унылый быт, ибо лишь он есть жизнь наша!
        Здесь не будет магии, библиотек, трупов, тайных рукописей на азбуке Морзе, призраков и всех прочих признаков ролевых приключенств и триллеров.

        Что же тогда будет?
        Персонажи в быту.
        Да и вообще, что будет – неважно. Важно – кто и как.
        Но на эти вопросы ответа я вам дать пока не смогу. Вместо этого – предложу рамку для паззла, ответ на вопрос

Где?

        Глубоко внизу серо-голубые океанские волны бьются о скалы; рассыпаясь, они превращаются в сплошную завесу из летучих брызг. Лишь самые умелые капитаны решаются приблизиться к острову, невзирая на бешеные волны и ревущие ветра. Здесь, посреди Атлантического океана, между Африкой и Южной Америкой, они неожиданно наталкиваются на препятствие - вулканический конус.
        Конус этот вырос примерно три миллиона лет назад. Из недр земли изверглись шлаки и лава, они поднялись над океанским дном и, наконец, достигли поверхности моря.
        Так возник остров Тристан-да-Кунья.
        Вершина вулкана - пик Куин-Мэри (2060 метров, самая высокая точка Тристана-да-Кунья) – обычно скрыта за облаками и почти весь год покрыта снегом. Вулкан - одна из немногих достопримечательностей острова. Их можно пересчитать по пальцам одной руки. Тристан-да-Кунья занесен в книгу рекордов Гиннесса: ни один другой обитаемый остров не располагается так далеко от материка. Почтовые марки Тристана очень ценятся среди филателистов. Наконец, знаменитых тристанских лангустов хорошо знают гурманы во многих странах.
        А во всем остальном - мир равнодушен к Тристану.
        Впервые об этом острове мир узнал от португальского мореплавателя Тристана д’Акунья, по ошибке занесенного сюда штормом в 1506 году. Он дал этому острову свое громкое имя, но… так и не смог высадиться на него, настолько круты были прибрежные скалы.
        Следующие без малого три столетия он привлекал внимание лишь случайных мореплавателей и путешественников – чтобы заправиться водой и поохотиться здесь на тюленей. В конце 18 века на острове побывал Лаперуз и оставил потомкам его первое подробное описание.
        Первые жители появились здесь в 1811 году. Это были два американца с семьями, которым почему-то не сиделось дома. Потом они уже жалели о своем желании колонизировать эту дыру. Но было уже поздно – возврата назад не было.
        А в 1815 году на острове св. Елены, таком же одиноком куске земли в тысячах милях к северу, англичане поселили Наполеона. И для охраны возможных морских путей его побега оттуда было решено поставить на Тристане-да-Кунья гарнизон. Маленькая загибающаяся американская колония восприняла это как дар небес, и признала суверенитет Великобритании над этим островом.
        Но потом гарнизон было решено снять – уж очень негостеприимным оказался этот остров, и слишком уж призрачна вероятность побега Наполеона со св. Елены. Колония эвакуировалась вместе с гарнизоном. Остров вновь опустел.
        Но одному капралу полюбилась эта странная земля. И он, вместе с женой и двумя слугами-готтентотами, вернулся сюда. Звали его Уильям Грасс.
        А вслед за ними – пришли другие. Такие же солдаты. Потерпевшие кораблекрушение моряки. Китобои на пенсии. Люди, которые одновременно хотели домой, в родную Англию (Ирландию, Данию, Америку…), но не могли уже жить без шума океана.
        И они своим упорным трудом сотворили здесь кусочек Англии – как можно дальше от Англии.

        К 1860 году здесь уже жило 100 человек. Сейчас – под 300.
        Единственное поселение на острове носит гордое название - Edinbourgh of the Seven Seas, «Эдинбург семи морей». Но жители называют его просто – Сеттлмент (поселение). А парадным именем местные жители пользуются столь же редко, как своими фамилиями, которых здесь всего семь: почти все семьи уже давно породнились друг с другом.
        Обращаются тристанцы друг к другу просто по имени, как это и принято между близкими родственниками, только крестить детей здесь надо с фантазией, чтобы каждая Роза, Мелани, Кристи, Минни, каждый Уоррен, Билл, Моррис, Клифф, Нельсон оставались в своей общине по возможности единственными. Каждый из почти 300 островитян и без того знает всех остальных.
        У них – настоящий коммунизм. Еще в самом начале колонии капрал Грасс сформулировал что-то вроде конституции. Ее положения определялись идеями французской революции: свобода, равенство, братство. И здесь так принято до сих пор. Молодоженам здесь всей общиной построят дом. Если урожай плох, соседи поделятся своим. Среди претендентов на место работу получает тот, кто до этого зарабатывал меньше. Здравоохранение и образование бесплатные…
        Увиливать от общинной работы не принято. Она есть всегда: поправить дорогу, помочь в строительстве дома, размельчить лаву, из которой потом будут сделаны кирпичи. Весь перечень необходимых для общины работ составляется британским управляющим. Но все на самом деле решает Совет острова. В него входят 12 уважаемых на острове человек, которые собираются раз в два-три месяца.
        Мало что может застать Совет, да и всех остальных жителей острова, врасплох, ведь для любой мыслимой ситуации у них в запасе есть железное правило: припомнить, как действовали в таких случаях старшие поколения поселенцев. Традиции - вот на чем основаны здесь все поступки. Зачем строить на острове новое здание для ресторана? Лучше было бы оставить все как есть: сколько лет жили без ресторана, и зачем он понадобился сейчас? Зачем строить новое здание для правления? Ведь и старое еще совсем неплохое. Какой толк в спутниковом телефоне? Ведь случись что – корабль из Кейптауна в лучшем случае дойдет сюда только через неделю… А эти читальни с международной прессой - куда они заведут? Какие мечты и желания пробудят они в молодых людях?..
        Здешние парочки составляются очень рано, иной раз еще в школе. Кто этого не успевает сделать, надолго остается один. А кто женится, надолго остается женатым. Разводов здесь не бывает. Если брак неудачен, единственный выход - бежать за море. Как и для всех остальных, тех, кто не выносит тристанских замкнутости и одиночества... Но на билет до Лондона нужно копить ой как долго…
        Так вот и живут тристанцы. Гордясь своей независимостью, терпеливо снося все невзгоды, не принимая ничего нового и постепенно вырождаясь - старые поселенцы отказываются принимать новичков, хотя многие хотели бы поселиться на этом утопическом острове…
        …Дверей здесь не запирают. Одноэтажные дома жмутся к пологому склону. Глухими стенами они встречают ветер, а окна смотрят на север, на солнечную сторону. Жилища стоят свободно вдоль нескольких улиц, достаточно близко, чтобы можно было друг до друга докричаться, и достаточно далеко, чтобы с наступлением сумерек соседство уже не ощущалось. Чернота расползается от лавовых стен, которыми окружены участки, и лишь белые лилии в небольших палисадниках продолжают таинственно светиться. Ровно в полночь замолкает гудение генератора, все лампы гаснут. Жители острова выпускают собак. Всматриваются в черноту. Темно, как двести лет назад, когда здесь не было ни одного человека. Одиночество, которым начинается и заканчивается день, подступает теперь к стенам каждого дома. Собаки гоняются друг за другом по лугу. Среди бегущих по небу облаков покачивается, словно гамак, узкий серп луны…

Как?

        А вот дальше – начинается игра.
        Как на Тристан-да-Кунья живут люди, которые поколениями не покидали его? Почему они не приемлют ничего нового? Почему они так нелюдимы, что даже родной поселок кажется им слишком многолюдным, и они часто уезжают в «отпуск» на соседнюю с островом скалу Найтингейл, на которой нет ничего, кроме моря, ветра и альбатросов? Что творится в умах этих людей? Вообще, можно ли быть уверенным в том, что они – люди до сих пор?..

        В это я и предлагаю вам сыграть.

        Постулат 1. За внешней оболочкой добрых жителей идеального общества у каждого скрывается Нечто. Какая-то тайна. Все – не только те, кем они кажутся.
        Постулат 2. Каждый знает о соседе чуть больше, чем о себе.

        Как в такое играть?
        Сложно. У нас нет ни моря, ни островов, ни альбатросов, ни вулкана, ни даже заброшенного поселка, чтобы все это почувствовать.
        Значит, можно хотя бы пытаться.
        И здесь я и предлагаю призвать на помощь Быт. Быт в ролях.
        Я раздам роли. Или вы придумаете их сами. И мы отправимся, например, на дачу. Или на пикник в лес. И мы займемся всем тем же, чем мы обычно занимаемся на даче или пикнике в лесу. Но пребывая в ролях. И представляя, что дача – это не дача, а уединенный дом на окраине Поселения. И поляна в лесу – не поляна в лесу, а скала Найтингейл.
        Мужчины будут рубить дрова и носить воду. Женщины – готовить еду. Вместе все будут делать еще что-то. И вместе – отдыхать. Совет общины определит для всех их обязанности. И мы будем их выполнять. А по пути – общаться в ролях. И выяснять – кто же мы там на самом деле… Если быт будет в игре, более того, только быт на игре и будет – тогда, смею надеяться, не будет и неигровухи.
        И тогда мы яснее сможем понять их. А вместе с ними – и себя…

        “…В какой-то момент актеры просто выпустили наружу своих идиотов и перестали играть. И никакая Догма уже не была им нужна”.

        Ну? Что скажете?..

        В данном тексте использованы материалы статьи из журнала GEO, #11'2000.

новости  игры  кабинетки  творчество  костюмы  склад  о нас  ссылки  форумы  гостевая  фотоальбом  карта сайта