ЧЕРНОГОЛОВСКИЙ КЛУБ РОЛЕВЫХ ИГР

И Г Р Ы

Эда и Эль: История Шести Герцогств

Это не событийный отчет – рассказ о всех событиях и людях занял бы слишком много времени, потому прошу прощения у тех, кого не упомянула. Это – скорее осмысление того, что произошло на игре. Самый конец я, правда, придумала – это то, что было бы логично. Отчета по свежим впечатлениям я не писала, требовалось время, чтобы все обдумать.
      Хочу добавить – для меня игра – «это не приключения тела, а приключения духа». Важно не то, что конкретно произошло и чего тебе удалось добиться, важен жизненный опыт персонажа. Тема противостояния Эля и Эды волнует меня до сих пор – на самом деле, она не ограничивается рамками сюжета игры, проявления ее существуют в нашей жизни, и выбор не всегда очевиден. С этих позиций я и писала отчет.
      Легенда об Исте-отступнице по жизни является наглым плагиатом у Ле Гуин, из романа «Левая рука тьмы». Фактически я просто переработала ее под бисексуальный мир, изменила имена и названия. Придумала я это по дороге на полигон для того, чтобы что-то красивое и не совсем банальное на игре рассказывать, и неожиданно она пришлась в тему – вместо темы Жертвенных королей, как у Робин Хобб, у меня звучала тема королей-отступников, или Проклятых королей.
      Еще один комментарий по жизни – безумие детей Эля, о котором идет речь – это банальное желание «пофайтиться» и несерьезное отношение к игровой смерти, характерное для части игроков ИШГ. По жизни я это отлично понимаю, но персонаж иначе этого объяснить не мог.

Рассказ Исты из Джампи, известной под именем Джастис

      Прожитые годы рассыпаны, как нитка бус – в пыли. Взгляд – солнечный луч, заблудившийся в осколках янтаря и потерявший себя среди собственных отражений. Зато путь впереди светел и чист – и все же, возможно, стоит задержаться и оглянуться назад – хотя бы чтоб объяснить тем, кого я обидела и кто ожидал от меня иного, ради чего все было и с чего все начиналось.
      Люди-странники уходили и приходили, а горы были всегда. Я родилась в сердце гор, и там прошла моя юность. Мне, как и многим в моем роду, дали имя Иста, в память об Исте-отступнице, некогда установившей мир в горах; я росла с этим именем и с этой судьбой; и дочь свою назвала так же. Люди гор приходили ко мне за советом и помощью, а однажды – лишь однажды – в горах пролилась кровь, и именем Эды я изгнала убийцу. С ним ушел тот, кто был отцом моей дочери, сказав, что у меня нет сердца, и я почти поверила ему – так казалось проще. С тех пор меня прозвали Джастис, судьей. Под этим именем я и представлялась чужакам.
      Горы жили так же, как всегда, а вот из долин приходили тревожные вести. Пираты высадились на побережье, стали захватывать города и замки с диковинными названиями, жители побережья устроили резню в Чалси, люди степей сбились в огромную толпу, несущую разрушение и смерть. И мне были не понятны причины этого всего; не думаю, что люди долин сами их понимали. Они приходили в Джампи за советом и мудростью, в глазах их были тревога и отчаяние. Я просила их объяснить мне причины того, что в долинах льется кровь – и никто не смог сделать этого. И тогда же я впервые заметила странный блеск в глазах некоторых из них… Отражение огня горящих городов, шальные искры боевого безумия, радостный смех, с которым убивали и встречали смерть воины Эля. Я увидела, что это Эль наслал на детей своих безумие, они потеряли любовь и уважение к жизни, ведут войну ради войны и стремятся к смерти ради смерти. Если бы довременная смерть от меча унесла бы кого-то из моих людей – сердце мое наполнилось бы печалью; но суетливые жители долин были все на одно лицо для Джастис, и я только пожимала плечами.
      Но они приходили в Джампи, значит, им это было нужно – и мне стало интересно с ними. Некоторые восприняли мудрость гор, и я приняла их в число людей Эды – они уходили иными, сильными и свободными. Другие же видели мир иначе, чем я… И здесь я сделала первый шаг на пути к отступничеству – я попыталась понять каждого из них. Не осудить с высоты горной мудрости, не пожалеть снисходительно – понять. И когда они возвращались в опасный и жестокий мир долин – сердце мое тревожилось о них… Я стала искать пути к тому, чтобы исцелить мир от безумия.
      Я покинула Джампи и долго пребывала одна, и Эда дала ответ мне в моем сердце. Когда я вернулась, пришло время проводить очередной праздник сбора урожая. У нас было много гостей, и люди Эля тоже пришли к нам. Я смотрела на их мечи, но тогда сердце мое не знало страха.
      И вот посреди обряда сестра моя, Шайн, забилась и закричала о крови, залившей восход, о безумии и смерти, о том, что пора остановиться, пока не поздно. Не спрашивайте меня, Эда ли говорила ее устами или то была моя воля… Я ударила девушку по лицу, чтобы привести в чувство, и обряд пошел своим чередом. Но слова были произнесены, и мир расколот на две части. Странно, я, человек Эды, была уверена в своей правоте, но что-то внутри меня подсказывало мне, что осудить и проклясть – это простой, и, значит, неверный выход.
      После обряда люди Эля подошли ко мне и потребовали объяснить, что же произошло. У них было оружие – я думала лишь о том, справится ли Шайн с моими обязанностями, если сейчас у алтаря Эды меня и убьют. Но они совершили иной выбор – они пожелали отречься от Эля и принять учение Эды.
      А зимой через занесенные снегом перевалы ко мне пришли новые гости, и сказали «Мы хотим говорить с женщиной, проклявшей нас». «Это по твою душу», сказал мне кто-то из горцев, я только улыбнулась, потому что за жизнь свою не боялась; кто мог знать, что пришелец из долин действительно похитит мою душу, душу Исты-отступницы…
      То были люди Эля, островитяне. Того, кто привел их, звали Ранир. Он был сильным и свободным, как человек гор, и все же – другим… Я провела их в свой дом, и до рассвета мы вели беседу. Мы говорили о путях Эля и Эды. О силе, которая есть свет, горящий внутри человека. О свободе и о цене ее – странном и опасном даре, имя которому – одиночество.
      И в первых рассветных лучах мне открылось вИдение, которого не было прежде. Эль и Эда, две части единого целого, несовместимые и противоречащие друг другу, друг без друга они не могут, сплетенные воедино, как жизнь и смерть, тьма и свет, как руки влюбленных…
      Когда наши ладони, мои и Ранира, соприкоснулись, мы увидели – они совпадают размерами и формой, как левая и правая руки одного человека, сложенные вместе.
      И был рассвет, и слова клятвы были произнесены – да, Такер, после я обманула тебя – так было надо. Но тогда мы не думали обо всем этом; в горы пришла весна.
      Каждый из нас оставался тем, чем был изначально. Он – человек Эля, насмешливый и сильный. Я – человек Эды, свободный и ничем не связанный. И все же временами я вспоминала, что руки, которые я держала в своих руках, много раз были замараны кровью людей – сердце мое наполнялось страхом и болью. И когда Ранир предложил мне стать его женой – видит Эда, я просила об отсрочке не потому, что не любила его…
      Пришло время Раниру вернуться к своему народу; он обещал вновь разыскать меня.
      - Есть ли в твоей жизни что-то, что могло бы стать для тебя выше свободы? – спросил Ранир, уходя.
      - Есть, - отвечала я. – Это любовь, Ранир.
      Он ушел, а я стала молиться Эде и спрашивать ее, могу ли я восстановить мир и исцелить людей Эля от безумия, соединив свою судьбу с достойнейшим из них. Белый Пророк принес мне ответ – да, и надлежит поступить так. Имя же достойнейшего – Такер, the Taker of Buckkeep.
      Не я одна находилась во власти судьбы. Мудрая герцогиня Рипплкипа привела Такера в Джампи. По ее просьбе он рассказал мне о себе. Верно, когда-то он был столь же чистым и бесстрашным, как Ранир – мой Ранир – но испытания сломили его, он стал пустым внутри. И еще я видела, что сердце его так же противится этому союзу, как мое; и он так и не поверил мне.
      И все же я звала его настоящим именем – Анди. Но он всегда обращался ко мне только как к Джастис – как к бесстрастному судье горцев, женщине, лишенной сердца. И ни разу он не назвал моего настоящего имени, хотя знал его.
      Анди, Анди-Такер, почему ты не был искренним со мной? Мне не надо было от тебя ничего, кроме понимания. Если бы ты просто поверил мне, если бы мы хоть немного подружились – я нашла бы способ остановить то, что произошло у камней –свидетелей…
      По настоянию герцогини мы вместе с Анди отправились в Дождливые Дебри. Долгое путешествие не сблизило нас. Там, в этих странных местах, среди огромных холодных статуй, алчущих чужой жизни, я искала ответа. Старейшие явились нам – мне и Анди – и я поняла, что мир между ними и между их людьми должен быть восстановлен любой ценой. Но сердце мое молчало… а потом Ранир разыскал меня.
      Он проделал долгий и тяжелый путь, чтобы выполнить данное мне обещание. Глядя ему в глаза, я отреклась от него. Теперь я четко поняла то, что ощущала с самого начала: мы – дети разных судеб. Эль и Эда; сила и свобода; общность душ и одиночество; уверенность в своей правоте и готовность понять и принять каждую живую душу; смерть и жизнь - извечны, неразделимы и несоединимы, они всегда будут тянуться друг к другу, всегда будут бороться и никогда не сольются в одно. Мы – Ранир и я – не можем жить друг без друга и никогда не будем вместе.
      Ранир понял это – глядя мне в глаза, он обещал, что вернется и убьет меня. В этом человеке, сыне Эля, не было никакого страха и никакой лжи – никогда.
      А я подожгла травки Эды, которые всегда носила с собой. Дважды слезы гасили искру, но с третьего раза они разгорелись, и дым унес печаль. Не раз дым этот помогал мне найти ответы на вопросы, которые я боялась задать. Сейчас же я вспомнила, что говорил мне Ранир, уходя – но не в этот раз, а тогда, в Джампи…
      - Есть ли в твоей жизни что-то, что могло бы стать для тебя выше свободы?
      Есть.
      Это любовь, Ранир.
      Любовь к миру – молодому и страдающему. Любовь к людям, ко всем – людям Эля и Эды, горцам и жителям долин, убийцам и жертвам, злым и добрым. Я избрана Эдой, чтобы заключить мир с избранным Элем. Ради любви, наполняющей все, я не стану слушать голос своего сердца и свяжу свою судьбу с судьбой Анди.
      Я пришла к Эде и спросила ее, права ли я. «Любовь – это хорошо» – ответила Старейшая, но я поняла: соединяя свою судьбу с человеком Эля, я перестаю быть ее человеком, я стану отступницей в глазах моего народа… Но когда любовь переполняет твое сердце, как солнечный свет – осколок янтаря, – ты не грустишь о цене, которую платишь.
      На встречу мне вышел Анди – я видела ту же решимость в его глазах. Но его выбор был определен чувством долга – холодным и чуждым мне чувством.
      Вместе мы отправились к камням-свидетелям. Анди показал мне море – его беспокойность напомнила мне о Ранире.
      В назначенный срок к камням-свидетелям собрались люди. Они разговаривали и громко смеялись – для них происходящее было развлечением.
      Положив руку на камень, я сказала условленные слова – не знаю, правда, понял ли кто-нибудь их смысл. Анди стоял у другого камня, а Ранир – напротив меня, и потому снова я отрекалась от него, глядя ему в глаза.
      - Здесь и сейчас я, Иста, известная как Джастис, Хранительница Дома Эды, именем Эды снимаю проклятие, наложенное мною на учение Эля. Много зла творилось именем Эля, много крови было пролито. Чтобы смыть ее и восстановить равновесие, я объявляю о своем союзе с тем, кого Эда назвала достойнейшим – с Анди Такером.
      При этих словах Ранир вышел вперед и сказал, что слова мои лживы и он хочет доказать это, вызвав Такера на поединок у камней-свидетелей.
      Бой не принес никому победы – два бесчувственных тела, истекая кровью, упали у подножия камней-свидетелей.
      Я знаю, Анди, что, падая в пыль перед камнями, ты проклял мое имя – напрасно. Мне действительно жаль, что с тобой так вышло, Анди, ты просто попал, как камешек, между жерновами любви и ненависти Нераздельных и Несоединимых – и был раздавлен. Я рада, что ты, по слухам, поправился и снова взял на себя управление Баккипом. Мне жаль, что я многих обидела на своем пути. Я не чувствую вины, но готова просить прощения у всех, кому ч причинила боль – у Шайн, ожидавшей от меня иного выбора, и у человека, которого я столько ждала и которого убила одной фразой, потому что он пришел слишком поздно. Говорили, где-то на островах у Ранира оставалась жена. Может, был кто-то еще, я не знаю, мне жаль, что так вышло, но это было больше, чем я, больше, чем путь человека. На этой любви, этой ненависти, этой боли и этом счастье держится мир.
      Я велела перенести бесчувственное тело Ранира в горы. Пока он лежал без сознания, я не отходила от его постели. В бреду он повторял мое имя с ненавистью и болью, звал меня к себе, клялся убить, говорил, что простит мне все и ото всего ради меня отречется… Когда миновал кризис, он спокойно заснул, и лекарь сказал мне – завтра он придет в себя. В последний раз я склонилась над ним – моя слеза упала и побежала по его щеке, не знавшей до того слез. Потом я собрала самые необходимые вещи и ушла.
      В Джампи, к Дому Эды я больше не вернусь – Ранир будет искать меня там. Иста, моя дочь, уже взрослая, Шайн обучит ее всему, и девушка сможет занять мое место. Не знаю, сколько времени я смогу протянуть в горах одна – да это и не важно, главное – не приходить больше к людям. Эда отвергла меня; у народа гор появится еще одна легенда об Исте-отступнице, Исте-проклятой. И все же я знаю, что, когда моя дочь родит девочку, ей дадут имя Иста, как это принято в роду Хранителей Дома Эды…
Приложение

Легенда об Исте-отступнице и о том, как мир пришел в горы

      Не всегда люди гор жили так, как сейчас. Давным-давно, когда жители долин еще носили звериные шкуры, в горах существовали кланы, которые то враждовали, то заключали мир – как сейчас жители долин. Человек не смел тогда остаться один, потому что люди убивали друг друга. Много кланов и стай было тогда, но крупнейшими были клан Джампи и клан Иррем, враждовавшие между собой насмерть.
      Случилось так, что любимый сын и наследник старейшины клана Джампи, Арек, в начале весны охотился один на льду Змеиного озера, попал в трещину и провалился под лед. Положив поперек полыньи лыжу, он все-таки выбрался из воды. Юноша промок насквозь, а было очень холодно, к тому же близилась ночь. Он шел медленно, опасаясь трещин, но все-таки старался идти, потому что знал, что вскоре уже не сможет двигаться вовсе. Наконец во тьме и тумане он разглядел впереди огонек. Оказалось, это светится окошко одинокого домика. Едва держась на ногах, юноша дошел до двери и постучал. Кто-то впустил его в дом и подвел к огню, пылавшему в очаге.
      Там был всего один человек, больше никого. Этот человек раздел Арека, хотя одежды его задубели на морозе и превратились в металлический панцирь, потом завернул его в меховые одеяла и изгнал из него холод собственным телом. Потом напоил горячим чаем, и юноша наконец пришел в себя и уставился на своего спасителя.
      Это была незнакомая ему молодая женщина. Они были примерно ровесниками и смотрели друг другу в лицо. Оба были красивы, сильны и хорошо сложены, с тонкими чертами лица, светловолосые. Арек сказал:
      - Я – Арек из Джампи.
      - А я – Иста из Иррема.
      При этих словах Арек рассмеялся, потому что был еще слишком слаб, и сказал:
      - Значит, ты отогрела меня и спасла от смерти, чтобы потом убить?
      - Нет, - ответила женщина и дотронулась до Арека, чтобы убедиться, что холод совсем покинул тело юноши. И тут Ареку показалось, что в душе его разгорается огонь. И оба они застыли, едва касаясь друг друга руками.
      - Смотри, они совсем одинаковые, - сказала Иста, положив ладонь свою на ладонь Арека, и действительно они почти совпадали: одинаковой длины и формы – как левая и правая руки одного человека, просто сложившего их вместе.
      - Я тебя никогда раньше не видела, и мы с тобой смертельные враги, - сказала Иста.
      Она встала и поворошила дрова в камине, потом вернулась к своему гостю.
      - Да, мы с тобой смертельные враги, - сказал Арек. – Мы заклятые враги, но я бы стал твоим мужчиной.
      - А я стала бы твоей женщиной.
      И тогда они остались вместе. Ту ночь и следующий день и еще одну ночь они провели в хижине на берегу замерзшего озера. Наутро небольшой отряд явился из клана Иррем, и один из пришедших узнал наследника Джампи. Не говоря ни слова, на глазах у всех он зарезал Арека, вонзив клинок ему в грудь и в горло. Юноша, обливаясь кровью, упал замертво на холодную золу очага.
      - Он был наследником Джампи, - сказал его убийца.
      Иста ответила:
      - В таком случае кладите его в свои сани и везите в Джампи – пусть его с честью похоронят там.
      А сама вернулась в Иррем. Однако убийцы хоть и пустились в путь, но не привезли тело Арека домой, а оставили в дальнем лесу на растерзание диким зверям и той же ночью вернулись в Иррем. Иста в присутствии своих родителей спросила их:
      - Сделали вы то, что я велела вам?
      - Да, - ответили они.
      И Иста сказала:
      - Вы лжете, ибо никогда не вернулись бы из Джампи живыми, если бы выполнили мой приказ. Итак, вы его не выполнили и вдобавок солгали, чтобы скрыть это. Я прошу изгнать этих людей из Иррема.
      Так убийцы были изгнаны из Иррема и объявлены вне закона.
      А в Джампи тем временем тщетно искали Арека, а потом оплакали его гибель. А в начале зимы в Джампи пришел одинокий лыжник, и подал стражнику сверток из меха, сказав:
      - Это Иста, дочь Арека из Джампи.
      А потом, подобно камню, скатывающемуся по крутому склону горы, он ринулся вниз на своих лыжах и исчез из виду прежде, чем кому-то пришло в голову задержать его.
      В свертке оказался новорожденный младенец, девочка. Она плакала. Люди отнесли его старейшине клана Джампи и передали то, что сообщил им незнакомец; и душа старейшины, исполненная тоски, узнала в младенце своего утраченного сына Арека. Он приказал объявить девочку дочерью своей семьи и дал ей имя Иста, хотя подобное имя никогда раньше не встречалось в клане Джампи.
      Девочка росла красивой, умной и сильной; она была светловолоса и молчалива, и каждый замечал в ней сходство с покойным Ареком. Когда Иста выросла, старейшина объявил ее наследницей Джампи. И тут ожесточились сердца многих сводных ее братьев, отцом которых был старейшина клана; каждый их них обладал своими достоинствами и силой, каждый дожидался места правителя. И они сговорились устроить Исте ловушку, когда она в одиночестве отправилась на охоту в первом месяце весны. Девушка оказалась хорошо вооружена, и заговорщикам не удалось застать ее врасплох. Двоих она застрелила в тумане, что толстым слоем окутывает Змеиное озер в начале весны, а с третьи дралась на ножах и убила его, хотя и сама оказалась тяжело ранена – в плечо и в шею. После схватки она бессильно стояла над телом брата и смотрела, как на землю опускается ночь. Иста слабела от боли, раны ее кровоточили, и она решила обратиться в ближайшую деревушку за помощью, однако во тьме и в тумане сбилась с пути и забрела в густой лес на восточном берегу Змеиного озера. Там она заметила одинокую хижину, открыла дверь, вошла, но была слишком слаба и не смогла разжечь огонь в очаге, а без сил упала на его холодную золу и лишилась чувств. Кровь же продолжала сочиться из ее не перевязанных ран.
      Среди ночи кто-то тихонько вошел в хижину. Одинокая путница так и застыла на пороге, увидев в золе очага человека, истекающего кровью. Потом торопливо устроила удобное и теплое ложе из одеял, развела в очаге огонь и перевязала Исту. Заметив, что девушка пришла в себя и смотрит на нее, незнакомка сказала:
      - Я – Иста из Иррема.
      - А я – Иста из Джампи.
      И обе вдруг умолкли. Потом девушка улыбнулась и спросила:
      - Ты перевязала мне раны и спасла меня, чтобы потом убить?
      - Нет, - ответила женщина.
      Тогда Иста из Джампи спросила:
      - Как случилась, что ты, глава клана Иррем, оказалась здесь одна, в столь опасном месте, на земле, из-за которой идет вражда?
      - Я часто прихожу сюда, - спокойно ответила женщина.
      Она взяла девушку за руку, чтобы проверить, нет ли у нее жара. На какое-то мгновение их ладони соприкоснулись – каждый палец, каждая линия этих двух рук в точности совпадали, словно то были руки одного человека.
      - Мы с тобой смертельные враги, - сказала старшая из двух женщин.
      - Да, мы с тобой смертельные враги. Но я никогда не видела тебя раньше.
      Иста-старшая чуть отвернулась.
      - Когда-то очень давно я однажды видела тебя, - сказала она. – Я бы очень хотела, чтобы между нашими кланами установился мир.
      И Иста-младшая сказала:
      - Клянусь, что между мной и тобой всегда будет мир.
      Итак, они поклялись друг другу хранить мир и больше ни о чем уже не говорили. Раненая уснула. А рано утром Иста-старшая покинула хижину, но вскоре из Джампи за Истой-младшей пришли люди и перенесли ее домой. Больше ни один человек не осмеливался оспаривать волю старейшины: справедливость его решения была доказана кровью троих его сыновей, пролитой на льду Змеиного озера. И это была последняя на многие годы кровь, пролитая людьми гор. После смерти старейшины клана Джампи его место заняла Иста, и она прекратила старую распрю, уступив спорные земли клану Иррем. За это, а также за убийство троих своих братьев ее прозвали Истой-отступницей. Однако имя ее по-прежнему часто дают девочкам, рожденным в Джампи.
      После того, как мир воцарился в горах, кланы начали распадаться. Люди полюбили одиночество и свободу. Страх перед насильственной смертью не заставлял их больше сбиваться в стаи. Иррем обезлюдел, а Джампи, напротив, стал сердцем гор. Именно там поселилась Эда. Она полюбила сильных и спокойных людей гор, и научила их воспринимать мир целостным. Потомки Исты-отступницы стали Хранителями Дома Эды, и остаются ими до сих пор.

      P.S. А может, все закончилось вовсе не так? Может, Ранир нашел на берегах Змеиного озера маленькую древнюю хижину, и там была Иста-отступница, которую некогда называли Джастис, она увидела его, улыбнулась и спросила:
      - Ты пришел сюда, чтоб убить меня, островитянин?
      И что он ответил ей? Что было потом? Мы никогда не узнаем этого. Потому что мир Шести герцогств существовал, и мы жили в нем. Он существует где-то и сейчас, а нас там больше нет…

игры

склад

о нас