ЧЕРНОГОЛОВСКИЙ КЛУБ РОЛЕВЫХ ИГР

И Г Р Ы

Dune: Spice Opera

Энциклопедия Дюны
Перевод by Ksotar

        Нож, лезвие которого представляло собой цельный зуб гигантского песчаного червя, считается что фримены почитали его более всего на свете. Согласно законам фрименов, ни одному инопланетчику, видевшему это оружие, не дозволялось покидать Арракис без согласия фрименов (несколько загадочных смертей на этой планете произошло в результате исполнения этого закона). Если лезвие было вынуто из ножен, назад его вложить не окровавленным было нельзя, даже если кровь, которую пришлось пролить, была бы его владельца. Поступить иначе значило оскорбить Шаи-Хулуда и рисковать навлечь его гнев на всех фрименов.
        Объектом поклонения был молочно-белый клинок, около двадцати сантиметров длиной, который в сумерках казался светящимся – зуб песчаного червя. В съетч зубы попадали лишь изредка: их можно было добыть только когда фримены находили останки мертвого песчаного червя. Кода происходила такая находка, вырезалось столько зубов, сколько можно было перенести не повредив, и они забирались в съетч для благословения и производства ножей.
        На фабриках съетчей производилось две разновидности ножей: закрепленный и незакрепленный. Закрепленный клинок, который мог хранится как угодно долго, подвергался серии электрических разрядов, которые «фиксировали» электрическое поле лезвия и сохраняли его статическим. Незакрепленный клинок оставался стабильным, только находясь в контакте с живым человеческим телом; лишенный воздействия электрического поля тела, он терял прочность и крошился в течение нескольких часов (этот тип лезвия чаще всего использовался фрименами, так как было нежелательно, чтобы кто-то мог завладеть ножом, обобрав трупы фрименов; фримены, видевшие, что их или возьмут в плен, или убьют в бою, и оружию не хватит времени, чтобы распасться, разбивали его о ближайший твердый предмет).
        Острие, полость, которую ранее занимал зубной нерв, в отдельных случаях содержало немного самого опасного яда из доступных, чаще всего смесь вытяжек из пустынных растений. Обычно фримены старались избегать убийства уважаемого противника острием, яд считался оружием более подходящим против животных, нежели против людей.
        Лезвие крепилось в рукояти по примеру кинжала, разновидности длинного ножа, широко распространенной в империи, лезвие которого по длине почти совпадало с лезвием крисножа. Чем они отличались, так это защитой: кинжал обычно мог похвастаться массивной гардой, в то время как у крисножа для защиты руки служили лишь небольшие выступы на круглой рукояти, в том месте, где крепилось лезвие. Большинство специалистов полагает, что ранние крисножи намеренно повторяли кинжал, нож, с которым фримены были уже знакомы за многие поколения службы империи. Поздние изменения, включая исчезновение гарды, появились приблизительно тогда же, когда криснож стал действительно уникальным оружием, а не просто прямым подражанием инопланетному ножу.
        Значительная мифология окружает эти ножи. Фримены проявляли особую заботу о своих ножах, давая им имена, которые держались в секрете даже от собственного отряда, защищая их ценой собственной жизни. Даже после смерти владельца, с крисножами обращались не так как с остальным имуществом. Рукоять крисножа была единственной вещью, которую относили на Погребальные Равнины, для «захоронения», после того, как вода её владельца была возвращена племени. Единственным исключением из этого обычая был случай, когда лезвие крисножа ломалось в бою. Суеверие фрименов в таких случаях гласило, что человек каким-то образом прогневил Шаи-Хулуда, который отплатил тем, что забрал силу из зуба.
        Также с крисножами связанны многие исторические события. Например, Пол Муад’Диб Атрейдес был впервые принят фрименами, когда его мать, леди Джессика, была испытана Шэдаут Мэйпс и её сочли достойной владеть крисножом. Первоначальному Дункану Айдахо, который проявил себя достойно в съетче Стилгара, также было позволено обладать священным клинком.
        Однако, лезвие, вызывающее наибольший исторический интерес, это, без сомнения, лезвие, что венчало криснож Муад’Диба. Когда первый император Атрейдес, в облике Пророка, был убит, его нож взял себе сын. В течении последовавших столетий, Лето II неоднократно использовал клинок в церемониальных целях, кульминацией чего стал Сиайнок. В дополнение к этому, Бог-Император управлял незначительным производством ножей, которое все еще происходило в последние века его правления, в то время как его музейные фримены продолжали совершать старые ритуалы, в полном неведении истинных причин того, что они делали. Тот факт, что один из них скопировал криснож для продажи Сионе Атрейдес, демонстрирует деградацию традиций: ни один истинный фримен никогда бы позволил ничего подобного, тем более, ради собственной выгоды. Таким образом, нож Муад’Диба можно рассматривать как последний в своём роде – клинок, хранимый тем, кто знал обычаи и легенды, которые выделяли нож из более распространенного и не такого священного оружия.
        И хотя старые фримены не одобрили бы, наверное, применение, которое Бог-Император нашел ножу их вождя, они без сомнения одобрили бы глубину благоговения, которое его окружало.