И Г Р Ы
КЕЛЬТИКА: Дуб, Терновник и Ясень
Отчет Шута
Здравствуйте все.
Возможно, я не имею права голоса при оценке «Кельтики», во-первых, как игротехник, и, во-вторых, поскольку квестовые игры вообще не относятся к тому типу игр, которые мне интересны. И все же, по моему скромному мнению, поставленные задачи были выполнены, в целом игра прошла успешно. Плохое впечатление по себе оставила только финальная сцена, но финал игры – это очень сложно, он практически всегда либо невразумителен, любо притянут за уши.
Как большой плюс хотелось бы отметить слаженность и эффективность работы мастерской группы, а также старания игротехников. Организация была на высоте (у меня есть некоторый опыт, потому попробую сказать, что не видела более грамотной с организационной точки зрения игры). На мой взгляд, незаявленные, «лишние» люди игре совершенно не помешали, в чем я вижу одно из самых больших достижений мастеров.
Хотелось бы отметить тех игроков, кого я видела и кто играл хорошо. Про плохое скажут и без меня, но мне многие понравились. Извините, если кого забыла. Вот кого хотелось бы поблагодарить.
Бран (Бранвен), девушка в мужской одежде, бродячий певец: многих спасла от скуки своими песнями.
Королева, принцесса, леди Ровена, леди Маргарет и другие дамы Камелота: при соответствующих рыцарях могли бы быть воистину превосходными прекрасными дамами.
Сэр Александр («рыцарь странной шляпы»): пожалуй, единственный из всех встреченных мной, кого я могла бы назвать настоящим рыцарем.
Рыцарь из Камелота с изображением шута на щите: он старался.
Народ Финнангарро: блестяще воссоздана атмосфера заколдованной деревни. Только, пожалуй, ваше «Не напрягайтесь!» было несколько назойливо. Особо хотелось бы отметить троих девушек Финнангарро за глубокое и искреннее отношение к персонажам. Отдельно – девушку в белом, с темно-рыжими волосами (проклятый склероз, не вспомню имени): за человечность.
Король Овейн: истинный король, ни дать, ни взять. Блестяще. Другой король Арберта: выглядел, как король.
Компания, стоявшая в Вертепе, сперва – бродячие торговцы, потом – птицы: очень приятно было играть и общаться.
Три девушки с острова Мэн (не друидской его части): очень милы и гостеприимны, жаль, что мы не успели зайти к вам второй раз.
Замок Печальной Стражи: немного стебно, но в целом очень хорошо играли, спасибо.
Джек, ставший потом принцем воров и построивший летающий город: вносил в игру динамику.
Марция, королева Корнуолла: очень хорошо и честно играла. Ее придворные – весьма адекватные придворные.
Король Ланселот: очень искренне.
Два филида, игровых имен, к сожалению, не помню, а так – Скив и Драуг: по ним чувствовалось, что они что-то такое знают и что-то такое ищут.
Король и королева эльфов: производили впечатление. И в целом эльфы и сиды Уэльса создавали впечатление сказки. Свечи на холме – бесподобно. Жаль только, что Старший народ – единственное, что было в игре от легенды.
Двое уэльских заложников в Лондониуме: выбивались из в целом, на мой взгляд, безликой толпы саксов. Впрочем, многих из саксов я просто могла не успеть рассмотреть, так что извините, если наезд не по делу.
Уэльский тролль: впечатляюще.
Наконец, активно всеми ругаемые «пыхты»: на самом деле, по жизни вполне корректны, у меня к ним никаких претензий.
На сем часть отчета с потугами на объективность считаю законченной. Далее – сугубо личная точка зрения. Не мнение даже – так, впечатления. Мнение редакции может не совпадать с мнением редакции. Вообще, позиция «играющего игротехника» – это достаточно интересно. Надеюсь, мастера простят мне некоторую долю отсебятины. В отчете возможны нестыковки в хронологической последовательности излагаемых событий, было много всего, и я путаюсь.
Так оно выглядит.
Я не могу на вас смотреть без смеха.
Я вижу ваши души сквозь стекло.
Смотрите, начинается потеха –
Ведь время битв и крови истекло!
Звон бубенцов – не гром небесной кары,
Но режет слух гитары серебро,
Так выглядят случайные кошмары,
Что в сон ваш темным ветром занесло.
Я перед вами гнусь и корчусь в муке,
А вы смеетесь, или, сморщив нос,
Зеваете и пьете – все от скуки,
Что ж, мне привычны брань и шум угроз.
Дурачу вас – сама себя дурачу,
Пытаясь заработать на ночлег.
Ведь я давно уже смеюсь, не плачу
Над странно-горьким словом – человек.
Не стану врать, что предпочла бы пиру
Пустой карман и голод за спиной.
Но, заработав, вновь бреду к трактиру –
Ведь там никто не лжет, что он герой!
Ведь там, в трактире, меня встретят люди.
Нальют, накормят, хлопнут по плечу.
И до рассвета я счастливой буду,
Я – шут. Хотите – пошучу!
(С) Евгения Сугробова (Вин)
Я – никто. Я – ниоткуда. У меня нет ни дома, ни имущества, ни цели в жизни, ни имени, ни пола, только кличка – Домино, да перезвон бубенцов, да бродяга-Бог, такой же, как я. Иногда мне снятся сны. Иногда со мной говорят. Просят кого-то найти, о чем-то рассказать. Или что-то узнать. Или – сыграть что-то. Я делаю. Мне все это ничего не стоит. Ведь я – никто.
Или…
Камешком в воду - полузабытое имя – Доминикана. Доминикана, Ника, Доминика. Брось думать о ней, девочка. Она ведь умерла и забыта. Ты – дурак. Шут. Домино. С тобой – братец-сестрица, Бран-Бранвен, бродячий певец, такая же, как ты… такой же, как ты.
Я иду дорогой Господа моего, Ему принадлежат все пути, любая дорога приведет меня к Нему, что бы там ни говорили церковники. Города, деревни, замки, случайные встречи, смех, сплетни, новости, байки, песни, сказки – калейдоскоп, не снимай же маски, Доминикана.
Начало бесконечной дороги – Финнангарро, феерическая деревенька на краю света, где живут насмешливые и мудрые люди. Люди? Знаем мы таких людей, сами мы такие же люди… Здесь хорошо, потому нам нельзя оставаться здесь. Камелот… Благородное рыцарство пьяно в пыль, дамы скучают, а при крике «Камелот! К оружию!» первыми вскакивают и скрываются в кустах. Жаль, что я действительно не парень, как хотелось бы сделать счастливой хоть кого-нибудь из них… Неужели пророчество об истинных рыцарях тоже оказалось ложью? Король Констант мудр… Но это ведь не истинный король, хоть плачь. А Вортигерн – солдафон, и стража у него думать не обучена. Раз отказались открыть ворота бродягам, вот и войте теперь со скуки в своей казарме. Уйдем отсюда, братец, уйдем в Уэльс, в славный Уэльс, там помнят древние праздники, там девы прекрасны и веселы, там костры и музыка, там эльфы приходят к людям и говорят с ними на их языке. Король Овейн серьезен и печален. Это – настоящий король, и непростой будет его дорога. А я не могу хоть в чем-то помочь ему…
Я никогда не понимала войны. Зачем Вортигерн нарушил клятву и сжег цветущий остров Мэн? Зачем мудрый Овейн собрал войска свои и повел их на Лондон? Зачем, зачем он погиб, истинный король, надежда Британии? И не стоит удивляться, что не плачет о нем народ его. Радуйтесь, люди, в Арберте нынче великий праздник, погиб король, великий человек, его помнили аж целый месяц после смерти. И не радует более цветущий Уэльс сердца моего.
Но и в Британии есть места, где можно легко и свободно говорить с людьми, где востребованы мои шутки и моя мудрость. Замок Печальной Стражи был сумрачным местом из-за проклятья его лорда. Только присяга истинному королю могла освободить людей. Проведав об этом, Вортигерн пришел к ним и велел присягнуть ему именем богов, но люди замка Печальной Стражи спокойно указали ему на дверь. Господь увидел их верность и смилостивился над ними, освободив их от проклятия. Воистину, судьба замка достойна того, чтоб войти в легенды.
И снова ночь приносит сны. Бельтайн – безумный, безудержный танец, вместе люди и Старший народ, а я – не нелепый скоморох в ярком костюме, а юная женщина в зеленом платье. Огни и музыка, позабывшее про усталость тело, явь и сон – воедино. Благословение мое и проклятье мое – авалонское яблоко в ладони – найдешь ли силы не отвергнуть дар? Король Овейн жив, как мы, переступил он порог и вернулся назад – но в сердце моем нет больше ни скорби, ни радости, есть только головокружительный ритм майского танца.
Рассвет вновь обряжает меня в костюм дурака. Внутренний голос зовет назад, в Британию – чтобы увидеть, как орды диких пиктов катятся по ней, изничтожая все живое, разоряя храмы, неся с собой разрушение и ужас. Пал Камелот – за грехи свои, и некому оплакать твердыню его, потому что мы с братом идем в Корнуолл, к его прекрасной юной королеве, носящей гордое римское имя – Марция. Беги, королева, беги из охваченных безумием войны земель, пусть гибнут воины, то их дорога, а ты беги, радостный Уэльс примет тебя. Но и Уэльс охвачен лихорадкой войны. На стенах Арберта стража, город переполнен беженцами. Королю недосуг внимать моим словам – а жаль. Идем, братец, нам с тобой нечего бояться на дорогах. Плен – а что нам плен, рабство – а что нам рабство. Хоть те же пикты, самые дикие из них - оглушили, связали, обыскали, но потом усадили к огню, накормили, налили водки, выслушали новости и песни, да и отпустили с миром. Что взять с таких, как мы? Или вот, некто, именующий себя королем, чего-то там Пустоголовый, пустоголовый и есть. «Будешь моим шутом?» «Нет». Ах, Домино, жизнью можно поплатиться за такие слова. Но если я не осталась даже с истинным королем, не связываться же теперь с этим мародером… И снова – оглушение, обыск, рабство, плен. Вновь – костер, водка, песни, новости, и снова – пока, нам пора идти. Горький привкус появляется в твоей свободе. Хочется изменить что-то…
Короли и принцессы, в отличие от бродяг, не властны над своей судьбой. Если того требуют нужды государства, они должны вступать в брак ради укрепления союзов между странами. Это поняла и приняла прекрасная принцесса Камелота, связав свою судьбу с королем Овейном. Это поняла, но отказалась принять королева Марция, разбив союз Камелота и Корнуолла, как и сердце юного короля Ланселота, самого близкого мне приятеля среди королей Британии. И пусть не ему суждено было стать истинным королем, но он приятен сердцу моему, он единственный среди королей держался запросто с нищим шутом, мудрым дураком Домино, единственный сумел разглядеть под яркой маской тоненькую тень Доминиканы. Как знать, может, он и стал бы тем чудом, которого так ждала моя душа. Но дорога увела меня от него.
Дорога… Прочь из Финнангаро, здесь хорошо, но речи о моем зеленоглазом Боге способны разрушить покой этого места. Прочь из Арберта, священник сказал, что моя двойственная сущность не приемлема для моего Бога. Нет покоя для таких, как мы, а есть бесконечная дорога и марево снов.
Ночь… Прекрасная и страшная королева в кроваво-красном. Охота. Кого не встретим – становится нашим. Мертвые подходят слишком близко к домам живых в ночь Самайна, и стучатся в окна, и манят за собой, в свое холодное царство. Оставайтесь дома, люди, запирайте крепче двери, заколачивайте окна, затворяйте души, заглушайте совесть. Не подходите близко к Дикой Охоте, к бесконечной процессии мертвецов, люди.
Рассвет все расставил по местам. После долгих колебаний Овейн, как и должен был, стал истинным королем Британии. Ему непросто придется. Но это уже не мои заботы, я ухожу в иное королевство, в летающий город Джека, веселого принца воров. Беги от людей, растворись в своем отражении, стань собственной тенью. Домино, ничейный шут, будет отныне герцогом слухов. Летающий город унесет меня далеко от суетного мира людей. Вот только…
Что не отпускает тебя, Доминикана? Глупая девочка, зачем, в который раз, ты поверила в нелепую сказку? Кому, как не тебе, знать истинную цену мечты? Почему, почему ты вновь не смогла принять мир как есть, почему искала в нем истинное благородство, самоотречение, ломающую границы человечность, незапятнанную расчетом любовь? Знаешь же – нет этого, и легенды, как всегда, останутся мертвыми, и мечты будут втоптаны в грязь, сказки – только развлечение для скучающих, вновь и вновь, ты помнишь, как это будет. Чудес не бывает. Не плачь, не надо. Ты ничего не можешь изменить, нелепый шут, скоморох, посмешище, не снимай же маски, заточи рвущееся из грудной клетки сердце в сверкающий лед, допивай свою долю до дна. Только полузабытое имя – отзвуком тяжелого колокола – камешками в бездонный омут – До-ми-ни-ка-на…
Для тех, кому все еще интересно – заявка, предыстория.
Девочка, но пока так складывалось, что никому до этого не было дела. Шут – фигура безликая, имени его никто не знает. Никого не интересует, откуда он приходит и куда уходит, а еще – откуда он берет свои байки и где будет их рассказывать. Если удастся развлечь слушателей, могут накормить, а нет – так и к побоям не привыкать. У шута на всем свете ничего и никого нет. Потому что ему никого и ничего не нужно, кусок хлеба да кружка пива – бродячее счастье. Последний среди последних, нищий среди нищих. Она знала, на что шла. Она сама выбрала эту судьбу.
Незаконнорожденная дочь. Чья? Это я прошу решить мастеров, но хотелось бы, если честно, втайне знать о весьма высоком происхождении отца, потому что даже короли – тоже люди, каждый может уронить взгляд на хорошенькую служаночку. Разумеется, такая связь ни к чему не обязывает. Мать умерла родами. Приемным отцом девочки стал приятель матери, умный и злой шут, калека и пьяница. Девочка росла на удивление смышленой. По совету приемного отца долго крутилась вокруг монахинь, притворяясь жаждущей просвещения язычницей, они обучили ее основам латыни, чтению и письму. В то же время выучилась говорить на большинстве диалектов. Как клещ, вцеплялась в каждого заезжего барда или сказителя, запоминая каждое слово из их рассказов.
Формально – христианка, если вдруг надо – верное чадо католической церкви. На самом деле извлекла из христианства несколько понравившихся ей истин, остальное усвоила разумом, а не сердцем. Если у кого есть две одежды – пусть вторую отдаст нищему. Не имейте, ничего не имейте. Посмотрите на лилии, они не ткут, не прядут, а Отец ваш небесный одевает их так, как не одевался Соломон во всей славе своей. Вы не от мира. Блаженны нищие духом. Бог есть любовь. А вот католическое учение о спасении души внутри себя девочка не приняла. И веру предков не позабыла.
Ее приемный отец внезапно тяжело заболел. Она была с ним, когда он умирал. Когда тело еще не остыло, вошел слуга и с руганью – мол, опять пьян в доску, старый бездельник, там благородные господа заскучали – пнул тело ногой. Девочка кротко обещала – сейчас он выйдет. Сняла с мертвого разноцветную одежду, надела на себя и вышла к гостям. Пир удался на славу, прежде шут никогда не веселил так благородных господ. А наутро тело сбросили в выгребную яму – денег на похороны у девочки не было.
Через несколько недель после этого один из пьяных бла-ародных рыцарей услышал от слуг, что в одежде шута ходит девочка, и попытался ради смеха затащить ее в постель. Наутро рыцарь мучался головной болью сильнее, чем обычно – возможно, из-за непонятным образом появившегося желвака на затылке – а шут исчез из замка. Эти два факта никто не догадался сопоставить. Какая разница, в самом деле…
При крещении девочке дали имя Доминикана. Немногие близкие знакомые шута называли его Домино (если я не ошибаюсь, изначально это слово означало не настольную игру, а скроенную особым образом двухцветную одежду). А вообще – кого интересует имя шута?
У нее никогда ничего не было. Интеллект служил ей оружием, знания – сокровищами, бедность – подорожной грамотой.
Еще одно. Несуразно, но это так. От матери Доминикане остался перстень. Только перстень, без разъяснений. Доминикана носила его на веревочке под одеждой, как амулет, не продавала его даже тогда, когда приходилось совсем голодно. Во что она верила, глупая девочка? Ради чего преступила добровольный обет нищеты? Верила ли она, что отец любил ее зеленоглазую мать, просто не смог, не сумел вернуться к ней? В то, что оставил ей символ королевской власти, знак для будущего наследника? Полно, девочка. Сентиментальная чушь для благородных девиц, в такое не пристало верить злому веселому Домино, знающему истинную цену и рыцарской любви, и рыцарским обетам. Старый надоевший перстень, фальшивая драгоценность, подходящая плата смазливой служанке за ночь торопливой любви. А может, та в свое время просто удачно украла эту вещь? Теперь не узнать. Но Доминикана верит, и вера делает ее слабой.
Однажды в толпе на очередном пиру она узнала такую же, как она – девочку в мужской одежде, до которой никому не было дела. Они увидели друг друга и засмеялись, и с тех пор оставались вместе. Бран пел, Домино развлекал народ своими байками – вместе они собирали больше. Им было хорошо, вместе.
Повторяю: сопли насчет несбывшейся сказки считать сугубо личными, без упрека игрокам или игре. Я давно пытаюсь перестать верить в то, что на игре может произойти чудо. Чего и всем желаю. Извините, если кого расстроила.
Спасибо за внимание,
Спокойного сна.
Лота.
