Б Е Р Е Н И К А


[Ответ Драуга]

        Я сижу и сочиняю сказку.
        На самом деле черт меня знает, зачем я это делаю. Никогда не умел говорить с детьми, никогда не любил обманывать людей - и на тебе! Словно решил заняться сразу и тем, и другим. Сказка ведь - ложь, не зря так народ говорит... а что до намека, то учит он только добрых молодцев, дети проще смотрят... Да и молодцев, право сказать, ни черта он не учит.

        Что вон, Пузатому сказок в детстве мамка не рассказывала про мальчишку, что в козлика превратился? Ан нет, нажрался в лесу ягод каких-то и лежит теперь, ни черта не может, животом страдает.

        Или что, Петруне никто песни не пел про болотные огоньки, что путников губят, про мертвецов, что клады стерегут, никто ему не рассказывал? Ан нет, спелся с Сусликом - и знал я, что веры ему нет - и пошли они с дозора своего ``клад искать,'' Суслик часто бахвалился, что место знает. Может и нашли чего, да только кого теперь спрашивать? Петруня в болоте, Суслик уж небось за горами новых дураков ищет...

        Вон Красавчику, что, не рассказывали что ли сказок про ведьму, которая солдата в яму засадила? Рассказывали, как же. Только все равно спутался с девчонкой из деревни, а та его на награду выменяла. Да и на какую награду - тьфу! - у него ж камзол дороже стоил, с королевского приказчика снятый... Я не досмотрел, на кого же теперь пенять?

        Да и как за ними досмотришь? Разве можно уследить за людьми, разве воду в решете удержишь? Тут же каждый - как капля - на другого не похож, а чем - не ответишь. Когда рекой текли, когда потоком горы сметали - так и держать никого не надо было, все одно вместе летели. Только врежешь, бывает, иногда, чтобы не напивались перед прорывом... Или чтоб после прорыва не напивались. Особенно когда на захваченном хуторе что-то никого особенно нет, ни скотины, ни мужиков - один дед старый, людьми да Богом забытый - а прямо во дворе бочка пива хмельного, а в подвале - крепкое вино в бутылях. А не пускать, так что ответишь - впрямь, зачем прорывались, зачем мимо заставы шли, шкурой рисковали, зачем под лучников гвардейских угодили, зачем трое там лежат? А пускать - так и спросить потом будет некому.

        Так и приходится своевольничать да сумасбродничать, морды бить да рубаху рвать. И велеть называть отряд сотней, хотя какая он сотня, если в нем четыре десятника на тридцать бойцов? И велеть не ходить в деревне в трактир, что ближе да безопаснее - только потому что рожа мне у тамошнего хозяина больно не нравится. И чужому слову не верить приходится, и свое нарушать. И врать вот, выходит, тоже...

        "В далекой-далекой стране жил да был удалой и отважный парень. Был он молодой да красивый, лучше него не было в тех краях лучника. Но король в том королевстве был глупый да жадный. Затиранил он народ оброками да поборами, задушил налогами да сборами. Отца парня за недоимку в тюрьму взяли, мать от горя в могилу сошла. Не стало ему тогда жизни. Взял он прут ореховый, взял тетиву крученую, натянул ее покрепче, забросил лук за спину и в лес ушел. И так сказал, что не будет он больше на богачей спину гнуть, что станет он вольным разбойником, что у богатых возьмет - а бедным отдаст, чтобы у всех кусок хлеба был да кружка пива к празднику..."

        Нехорошо детей обманывать, да только что им сказать? Что страна это вовсе не дальняя, что не король в ней правит, а королева? Или что мать у парня сошла в могилу уже после того, как тот в бега ушел? Или что отца у парня только после первого его удачного набега в тюрьму взяли? Ждали, что вернусь, что благородная жилка перетянет. Чуть было не дождались... Хорошо еще, жены не было.         А может, рассказать, что из лука тот парень стреляет не лучше последнего из первой десятки, а предпочитает он стальной нож держать за голенищем? Что живет тот парень вовсе не в только в одном лесу, а мечется из норы своей то к одному двору, то к другому? Когда вместе со всей стаей, чтобы запастись едой, а когда и один да без коня...

        Только не поймут они. Как же объяснить им, что лес сотню не кормит - нет, ведь в нем столько ягод! Как рассказать им, отчего закрываю я глаза на отлучки парней с дежурств в деревню, вижу же, со скуки тухнут! - скажут ведь, нет, в лесу не скучно, там заяц живет! Как же признаешься, что никакая мы уже не река, что болото мы зазеленевшее, пузыри пускаем - нет, мы же добрые разбойники, веселые дядьки такие с бородой!

        Нет у детей слов, что о двух смыслах; нет у них сказок, что с плохим концом; нет у них любви, что не навеки; и принцессы нет, что не прекрасна. Плохо это - врать детям - но другой правды нет у них! Сказка - ложь, верно... да только правда - нож. С чем придешь к ним?

        А времени у меня мало, вот-вот надо идти, вечерние посты смотреть, потом с десятниками допрос вести, что за день приключилось, потом... потом к маленькой. Эх, Брано, удалая душа да мягкое сердце! И вернуться домой не смог, что возьмут, испугался, все себя на дыбе видел, да как у него кожу живьем сдирают, представлял. А жену молодую свою забыть не сумел. Эх, подлец, чего же думал - вытащил ее к нам... сказал, общая у них теперь судьба. Я уж и ругался на него, и грозился, а только что с ним сделаешь, не назад же их гнать... Раз судьба общая, подумал, так что ж ей перечить. Видать, правда, общая была у них судьба. Стрела вот, что точно знаю, им одна на двоих досталась... Вот только хоронили мы его одного - его конь донес до леса, а она сразу на землю порхнула... не удержал он ее.

        А малышка вот жива осталась.

        Ясное дело, и крику было, и реву, и бойцы на меня коситься нехорошо стали - мол опять попустил, да добром не кончилось. И успокаивали хором как могли, и поодиночке на что совести хватило шептали - я только одного не разрешил тогда - говорить, что родители живы... Сейчас отошла маленько, вроде даже говорить стала. И все мужики, словно водой их окатило, как увидят ее - лицом дрогнут, встрепенутся, и начнут ей говорить что-то, пряниками угощать - и откуда взяли-то! - сказки рассказывать. Вечером у костра смотришь - то у одного на коленях малышка, то у другого.

        Только и тогда я сумасбродство свое проявил. Нехорошо мне подумалось, что малышка вот так вот по рукам ходит, не дело это... Один мужик нужен, чтоб хлопотал о ней, пока не придумаем, как с ней дальше быть. Спросил тогда сотню - кто возьмется, у кого сердце лежит? Не отозвался никто. Спросил второй раз - глаза прячут. Ну, сказал, тогда я буду.

        И красиво вроде, почитай что в сказке, а только думаю я сейчас вовсе не о том, что девочке со мной лучше будет... да и не будет ей со мной лучше. Думал бы я о ней всерьез - вон, попросил бы хоть того же Пузатого, не при толпе, а вечерком, при луне - присмотри мол, один, за девчонкой - да он же из сапог бы тогда выпрыгнул! И была бы она у него как сыр в масле, ухожена и накормлена всегда вовремя, и сказки бы он ей на ночь рассказывал чудесные - про дальние страны, да про дикарских воинов, про схватки их удалые, про пиры веселые, про девиц их красоты невиданной. Она б ему, может, и дочурку его заменила... и привязался бы он к ней, как к родной, и когда нашел бы я наконец добрую бабку в деревне, к которой дите пристроить можно, не отпустил бы от себя, прирос бы сердцем. И осели бы они вместе, и не было бы у меня в отряде больше храброго бойца Пузатого, который всегда лучше всех отвары варит, а сегодня что-то сдурел да нажрался ягод каких-то и лежит теперь и ничего не может... И чудо, если бы в живых он остался - уж кто-кто, а он в этих краях человек заметный, особливо после голодов.

        Вот так и ходим свободно по родному краю, что по лезвию ножа - хошь вперед иди, хошь назад - раздолье! Гуляй, вольница, сегодня хороший улов намечается, сегодня будем жарко биться и много пить, и ни о чем думать не будем. Ни о женах - нам степь жена! Ни о доме - нам лес дом! Ни о былом - нет у нас прошлого. Ни о грядущем - и будущ... и завтра все у нас так же будет! Гуляй, вольница, гуляй, ни о чем не думай!

        Только так о нас народ говорит, да и то из тех, что поглупее, из тех, что в сказки детские по сию пору верит. Да только разве удержишь людскую мысль - проще солнечный зайчик руками ловить. Вот и тоскуют мужики, не зная толком, чего хотят и по чему песни длинные поют. И уходят ночью с поста - кто за кладом, кто к девчонке в деревню, кто просто по полю сломя голову носиться, и себя изводить, и коня зря в пену вгонять. И ведь вижу все - а сказать им что?

        Я сижу и сочиняю сказку. Мне сегодня обязательно надо что-то рассказать на ночь девчушке. Про королей и нищих, про добрых и злых, про несчастных и влюбленных, про колдунов и пастухов, про наше прошлое и наше грядущее. Только у костров уже звенят в котел - время собираться к ужину, время ставить первый пост, время десятников опрашивать. Хорошо, когда дел так много - думать не успеваешь.

        - Кто идет? А, здравия желаем, мастер Стив! - клацают ложками по мискам, перебрасываются шутками, под колоду мех пива затолкали, на посту не положено... ладно, вроде маленький, не уснут... а думать да загнивать меньше будут.

        - Мастер Стив? На втором все в порядке. - Эх, и хорошо же Дик дисциплину держит, хоть сейчас в десятники! И сам он об этом знает, и знает еще, почему десятника ему не видать. Дисциплину держать мало, надо собой владеть. А Дик вот - отвечает, как положено, бойко, четко, задорно даже - а в глазах тоска черной вороной в клетке мечется. Не быть ему десятником... да и вообще - долго ль ему быть осталось?

        На третьем никого.

        Иду назад к кострам, беру, наконец, свою чашку, кашеварит сегодня за Пузатого Джонни по прозвищу не-боись, так что составом еды лучше не задаваться. Теперь к десятникам. Ребята молодцы, то ли уже все поглотали, то ли отложили еду до конца рассказа. Как принято, на допросе вопросов я не задаю. Сами расскажут все, что надо. Не сто же человек в сотне - все равно ничего не укроешь. Да и незачем.

        - В первой десятке все в порядке, Стив. Только Пузатый - ну, знаете?..
        - Знаю.

        - Во второй тоска, капитан. Людям занятье нужно.
        - Пойдете к чистой гавани. Мне хмырь деревенский обещал, там обоз пойдет. С мукой, так что тяжелый, в той грязи и по такой жаре завязнет как миленький. Сколько раз нас чистая гавань грязью своей выручала - не подведет и сейчас, позабавитесь. Только так - если там мужик в ушанке такой красномордый будет сидеть, то его живым не отпускать, он про хмыря много чего правильного понимает, и коли уйдет - не будет у нас больше ни хмыря, ни обозов, ни лекарств. А если мужик будет с носом набок и без пальца на правой руке, то его оглушить и оставить где лежит - он хмырю полкоровы должен, никак не вернет. А если вести будет мальчонка - то он сам вам все отдаст, это сынок хмыревый.
        Плохой приказ. Но хмырь нам нужен. На его тухлой душонке у меня весь отряд держится, гордость тут лучше благородным оставить. Будь это сотня сотней, а бойцы солдатами, я бы до объяснений и не снизошел - вредно это, да и не к лицу. Только если мне еще и с десятниками по-честному не поговорить - хуже волка взвою.
        - У третьей то же самое, атаман. Тоска.
        - На третьем дозоре твоих нет сейчас?
        - Так точно, есть... то есть нет... мои там быть должны. Во поле поскакали, лошадей пасти.
        - Вторая, отмена. Третья, завтра к чистой гавани идете вы. Вторая, вам завтра...

        Вечер тихо опадал, наступала однозначная, полнолунная чистая ночь. В которой нет ни обманчивой серости заката, ни таинственной дымки восхода, которая проста и открыта, как нетронутый лист... Которая неподвластна человеку, как черный лист - перу. Как земля ножу. Как печаль - об ушедшем.

        Так о чем же я расскажу ей сказку? О молодом рыцаре и драконе? Нет, это для мальчишек. О прекрасной доброй королеве и жадном злом короле? Не надо, это для взрослых. О разбойнике, который отдает награбленное бедным? Не стоит, это для меня самого. Эх, что же мне с тобой делать, малышка?..

        - Мастер Стив! - бежали с третьей заставы, - Мастер Стив, вам письмо!
        Значит, они все-таки добрались и до деревни. Отругать их, что ли?..

"Стив! Есть разговор. Жду тебя в канун святой Хильдегарды на закате в трактире, где ты заработал свой шрам над бровью. Приду одна, обещаю. Ника"

        Ника? Какого черта ей от меня надо? Вот ведь, разорилась на тонкую бумажку, на такой прям-таки принцу писать! Чего это она вдруг обо мне вспомнила? Ее гонцов мы вроде не останавливали, писем любовных стало быть, перехватить не могли. Чего ж ей еще может так хвост прижать? И ведь снизошла, значит, вспомнила прошлое... елки, как давно это все-таки было! И ведь как глупо все кончилось. Если б не эти королевские крови, как бы могли славно жить, детей растить... хм... а это, пожалуй, мысль...

        - Привет, малышка! Как день прошел? - Боже, ну что я говорю с ней, как со своими десятниками? - Давай я расскажу тебе сказку. Вот, слушай.

"В одном прекрасном королевстве жила-была принцесса..."

        Ты хочешь быть принцессой, милая? Хочешь, да? Ну что же... ты главное очень захоти, тогда все обязательно сбудется, как в сказке, правда-правда! Будешь жить у королевы, прямо как дочка, вырастешь, выучишься, горя знать не будешь. Ты главное верь. Все как в сказке будет. А в сказке было так.

"Жила-была принцесса, звали ее Ника..."

        (c) Драуг, декабрь 2001

новости  игры  кабинетки  творчество  костюмы  склад  о нас  ссылки  форумы  гостевая  фотоальбом  карта сайта